«Всего за три дня я перестала слышать» Часть II

Как ребёнок осознаёт, что слышит меньше, чем сверстники? Почему решение проблемы не было найдено вовремя? Дарья делится воспоминаниями о первых сигналах наступившей глухоты и подростковых трудностях

Фото из личного архива Дарьи

Предыдущая часть материала здесь.

Предположительно в 6 лет Дарья оглохла на одно ухо, а к 23 годам она полностью потеряла способность слышать. Это стало частью её пути.

Даша, расскажи про себя в детстве, как ты поняла, что слышишь хуже своих сверстников? 

С раннего детства я часто болела, особенно ангинами, и почти каждая болезнь сопровождалась осложнениями на уши. Это стало своего рода сигналом: если болят уши, значит, я простудилась. Однако осознанное понимание проблемы пришло ко мне только в 12 лет.

Я помню, как приложила телефон к левому уху и поняла, что не слышу ничего. Попробовала правое — там всё было в порядке. Сначала это показалось странным, и я решила проверить ещё раз, похлопав рядом с левым ухом. Результат был тот же — полная тишина. Тогда я рассказала об этом бабушке, и она отвела меня в сурдологический центр. После обследования врачи подтвердили: левое ухо полностью глухое, а правое слышит нормально. Они сказали, что, скорее всего, слух начал пропадать ещё в 5 лет, но никто этого не заметил, потому что дети в таком возрасте обычно не обращают внимания на подобные вещи.

На аудиограмме были остатки слуха на левом ухе, и, как я поняла позже, можно было попробовать слуховой аппарат. Он мог бы помочь, пусть и частично. Ведь наши уши работают как парный орган, подобно глазам: если одно ухо плохо слышит, нагрузка на другое возрастает вдвое. Но тогда никто не предложил мне никакого решения.

Какая была твоя реакция, как ребёнка, на это?

Конечно, расстроилась. Мне было обидно. Где-то я чувствовала себя уязвимой, особенно в подростковом возрасте, когда начинаешь остро замечать своё отличие от других. Приходилось задумываться о том, чтобы лучше слышать учителя, садиться поближе, за первую или вторую парту.  Это стало для меня чем-то вроде Ахиллесовой пяты. 

Рассказывала ли ты об особенностях своего слуха в школе? 

Нет. Мало кто об этом знал. И я даже больше скажу: есть люди, которые уже во взрослом возрасте узнали, что у меня какие-то проблемы со слухом со школы, и они были очень удивлены. Они говорили: «Да как, у тебя же всё нормально было». То есть для них моя потеря слуха произошла резко, хотя это происходило довольно плавно.

А как ты заметила, что во втором ухе начинает пропадать слух?

Слух у меня был нестабильным. Во время болезни он часто ухудшался, но с выздоровлением ситуация немного выравнивалась — я начинала слышать лучше. Однако полностью стабильным слух не был никогда.

Кроме того, у меня появился тиннитус — постоянный гул в голове, который часто сопровождает потерю слуха. Это можно сравнить с ощущением, когда побываешь в шумной обстановке, например, в клубе, а наутро кажется, что в голове стоит монотонный звук. Правда, это не у всех происходит, но у меня такие гулы возникали периодически. Я не врач, поэтому не могу объяснить точные причины этого явления, но предполагаю, что оно связано с постепенным снижением слуха.

Мой слух словно «гулял»: в одних ситуациях я могла слышать хорошо, а в других — почти ничего не различала. Это создавало сложности в повседневной жизни, особенно в неожиданных или шумных обстоятельствах, где разница в восприятии звуков становилась особенно заметной.

Во время учёбы в колледже, особенно на последних курсах, я начала замечать, что мой слух ухудшается. Нагрузки были колоссальными, ведь профессия архитектора требует невероятной отдачи на этапе обучения. Я бы даже сказала, что учиться на архитектора сложнее, чем работать по специальности.

Например, чтобы поступить в архитектурный колледж, нужно было пройти серьёзные вступительные испытания. Один из них — шестичасовой рисунок. И это ещё считается «коротким» временем. Во время подготовки к экзаменам мы рисовали такие композиции намного дольше, чтобы добиться идеального результата. Тренировки отнимали кучу сил и времени.

А дальше начались макетирование, черчение вручную — сначала карандашом, потом тушью. На всё это уходили часы, причём пары в колледже были ограничены по времени. Преподаватели давали базу, а все сложные задания нужно было доделывать дома. Учебный день заканчивался поздно, а потом приходилось ночами клеить макеты, доделывать чертежи и готовить проекты. Всё это сопровождалось литрами кофе, чтобы не заснуть.

Я заметила, что, если у меня начинало гудеть в голове, это был явный сигнал: я переутомилась, и мне срочно нужно отдыхать. К пятому курсу ситуация усугубилась. Я сидела с одногруппниками и половину из того, что они говорили, просто не слышала.

В какой-то момент я обратилась к сурдологу. После обследования мне рекомендовали слуховой аппарат. Я начала им пользоваться, но буквально через месяц мой слух полностью отключился. Это произошло стремительно: всего за три дня я перестала слышать. Сначала стало резко хуже, а потом утром я проснулась и поняла, что вообще ничего не слышу.

Следующая часть материала здесь.

София Жовнир