«Социальное предпринимательство представляется перспективной моделью, которая позволяет добиваться реальных результатов»

Елена Мартынова – сооснователь проекта Everland – рассказала нам об истории создания и развитии инклюзивного социально-предпринимательского проекта, а также о целях и задачах инклюзии.

Фото из личного архива Елены

Everland — инклюзивный социальный предпринимательский проект, который занимается интеграцией людей с инвалидностью в открытый рынок труда.

Бренд Everland состоит из АНО «Пространство равных возможностей», которое отвечает за социальную часть, и ООО «Эверленд», которое отвечает за бизнес-составляющую проекта.

Проект Everland с 2016 года функционирует по модели социального предпринимательства и самоокупаемости. 70% своих средств он зарабатывает самостоятельно, а 30% составляют благотворительные пожертвования, помощь бизнеса и гранты.

Предпосылки и история создания Everland

Мы появились в 2016 году. Я и Игорь (Игорь Новиков – руководитель АНО «Пространство равных возможностей», сооснователь Everland) были знакомы до Everland, у нас был общий бизнес – немного нетипичный для нас – автотехцентр. Отсюда хорошо развитые business skills. Кроме этого, Игорь работал в образовательной среде и занимался юридической практикой. Я занималась социальным проектированием, пиаром, маркетингом. Игорь тоже отчасти был вовлечен в социальное проектирование, потому что образование – это социальная сфера. У него были студенты с инвалидностью, которые хотели работать по профессии – юристами. Один парень – очень классный и талантливый, но из-за прогрессирующего заболевания физически не мог быть конкурентоспособным, ведь юрист — это сложная работа, требующая большого количества передвижений и коммуникаций. И несмотря на то, что парень был лучшим на курсе, пошел работать охранником. Еще была девочка, которая написала одну из лучших дипломных работ на курсе, но ее взяли только клерком в суд из-за ДЦП. И вот эти ребята пришли к Игорю и говорят: «Игорь Алексеевич, нам нужна помощь, мы не можем стать внутри своей профессии устойчивыми, что можно было бы сделать для людей с инвалидностью?». 

Я на тот момент ушла из найма и, параллельно с бизнесом (автотехцентром), вела проекты в разных сферах. Например, мы с мужем снимали цикл документальных фильмов про выпускников детских домов. Я ему помогала как продюсер. Среди ребят были, в том числе, герои с инвалидностью, потому что большое количество детей в сиротской группе – это дети с ограничениями здоровья. Раньше был какой-то паттерн: родителям предлагали при рождении ребенка с инвалидностью, сразу отдать его в детский дом. Считалось, что система даст больше, а родители не смогут обеспечить необходимое медицинское обслуживание и уход. Героями фильма были ребята из дома-интерната в Пензенской области - два мальчика, которые рассказали историю. Их знакомая девочка из детского дома была с детства парализована, после того, как отец выкинул ее из окна дома. Как только девочке исполнилось 18 лет, из детского дома ее отправили в ПНИ (психоневрологический интернат), где она просто лежала. При этом у девочки был полностью сохранный интеллект.  Ребята интересовались, можно ли ей найти какую-нибудь работу и какие вообще есть возможности занятости для людей с такими ограничениями здоровья. Это был 2015-й или 2016-й год. К тому времени уже начали появляться дистанционные форматы работы, но они не были так сильно распространены. В тот момент я, честно говоря, не знала, что можно было бы сделать. Потом эту девочку забрала в Новые берега Мария Львова-Белова, она тоже развивает социально-предпринимательский проект в Пензенской области. 

Это был момент, когда мы с Игорем задумались о дальнейшем профессиональном и личностном развитии. Бизнес не вдохновлял, несмотря на его финансовую привлекательность. У Игоря заканчивалась его работа заместителем декана в университете. У меня, вроде бы, было множество социальных проектов: помощь приемным семьям, консультирование, выпуск книг и создание фильмов. Однако, деятельность эта была хаотичной. И мы решили, что хотим запустить проект, который бы помогал людям с инвалидностью в трудоустройстве. Некоммерческие организации, которые на тот момент работали в сфере интеграции людей с ограничениями здоровья в рынок труда, предлагали компаниям «готовых» кандидатов, обучая их написанию резюме и самопрезентации. Проще говоря, брали людей с инвалидностью и учили их продавать себя компании. Однако, наш опыт подсказывал, что это неэффективно,  поскольку работа – это, прежде всего, о навыках и профпригодности, а не только о хорошем человеке. 

Процесс создания Everland

Так, мы с Игорем пришли к решению создать модель, в которой мы могли бы отвечать за результат. Мы думали о создании закрытой модели - своего рода агентства, где мы бы обучали людей востребованным digital-профессиям и контролировали результат их трудоустройства. Наши обширные деловые контакты позволили бы нам привлекать заказы для этого агентства, закрывая потребности всех сторон.

Впоследствии стало очевидно, что готовых специалистов с инвалидностью нет, поэтому мы решили нанять кураторов-профессионалов, чтобы они обучали ребят дизайну, веб-разработке, контент-менеджменту и другим необходимым навыкам для digital-профессий. Однако этот подход тоже не сработал, и мы поняли, что должны сами создавать инновационные модели социального предпринимательства. То есть мы выбрали модель предпринимательства — когда есть экономика, когда есть результат, когда есть клиенты — и как бы приземлили ее на социальную задачу.

Оказалось крайне сложно интегрировать людей без инвалидности в качестве наставников. Поэтому мы сосредоточились на своем «ядре» — первой группе сотрудников из 8-12 человек. Мы обучали ребят, привлекали первые заказы, выполняли их вместе с ними, выстраивали общение с заказчиками, и так сформировалось понимание механизмов действия, так мы смогли наладить работу. У нас в группе были люди с разными формами инвалидности из разных уголков мира. Процесс адаптации и обучения первой группы оказался очень затратным с точки зрения времени и ресурсов. Чтобы оптимизировать затраты, мы начали искать способы удешевления этого процесса, разрабатывали новые сервисы и проводили исследования.

«Экономические инструменты работают эффективнее, чем чисто социальные подходы»

Этот 8-летний путь развития социального предпринимательства был непростым, но крайне интересным. Мы пришли к выводу, что для решения ряда социальных проблем экономические инструменты работают эффективнее, чем чисто социальные подходы без коммерческой составляющей. Социальное предпринимательство представляется нам перспективной моделью, которая позволяет добиваться реальных результатов. Почему? Потому что рынок труда имеет четкие правила и требования, которые не могут быть изменены для какой-либо целевой аудитории. Для успешной интеграции людей с инвалидностью в рынок труда необходимо выстраивать модель, которая бы учитывала эти рыночные реалии.

В нашем случае это означает, что мы не можем просто трудоустраивать людей с инвалидностью внутри нашей компании, а должны помогать им приобретать востребованные на рынке труда навыки и компетенции. Наша модель предполагает своего рода «транзитное» трудоустройство, когда люди получают у нас определенные знания и опыт, а затем применяют их на внешнем рынке труда. Именно поэтому у нас получается успешно интегрировать сотрудников с самыми разными видами инвалидности – от полностью парализованных до незрячих. Мы не пытаемся подстраивать рабочие места под них, а помогаем им развивать навыки, востребованные на рынке. И все задачи выполняются исключительно по рыночным правилам. Мы не идем на поводу у социальных установок, а следуем логике рынка труда, что и обеспечивает успех нашей модели.

«У нас нет инвалидов, у нас есть люди»

Сейчас мы выполняем очень сложный проект по монтажу видео. Его ведут ребята с тяжелой формой ДЦП. Как у нас это получилось? 

Просто потому что у нас нет инвалидов, у нас есть люди. Мы все люди, мы все одинаковые. Ко мне никто из команды не может прийти и сказать: «я инвалид». Тогда я скажу: «слушай, ты человек, и я человек - 

 мы одинаковые люди, я твой начальник, у меня есть своя зона ответственности, у тебя, как исполнителя, своя ». Инвалидность — это только особенности, которые мы можем и должны учитывать. Особенности в технической части, коммуникационной. Мы поможем психологически и физически  преодолеть какие-то барьеры, но будем к тебе требовательны так же, как к любому другому человеку.

Цели. «Мы не хотим быть просто микроагентством, мы нацелены на масштабирование и трансформацию»

Если говорить о наших целях, то мы начинали как небольшое агентство, но сейчас наша структура приобрела довольно сложный и разветвленный характер. У нас множество различных юнитов, сервисов и направлений – мы занимаемся не только дистанционным, но и офлайн трудоустройством, перезапускаем коворкинг, проводим исследования. В этом есть и драйв, и вызов, и много интересного. Мы сами порой не знаем, как решить ту или иную задачу, но стараемся найти ответы – изучить, исследовать, понять, как это можно сделать с учетом нашего опыта.

Например, недавно мы реализовали большой проект по тестированию возможностей трудоустройства людей с инвалидностью в офлайн-ритейле. Это было очень сложное исследование, где мы изучали различные целевые группы, обращали внимание на пол, возраст, вид инвалидности. В итоге, мы выявили, какие категории людей могут быть устойчиво трудоустроены в этой сфере, и определили ключевые барьеры. Это дало нам ценные инсайты.

Сейчас наша основная цель – стремление к системным изменениям. Мы не хотим быть просто микроагентством, мы нацелены на масштабирование и трансформацию. 

Сейчас – самое время 

Кажется, что сейчас действительно наступило время для системных изменений в вопросах трудоустройства людей с инвалидностью. Этому способствует целый ряд факторов:

• Во-первых, происходит активная диджитализация и распространение дистанционных рабочих мест, что расширяет возможности для трудоустройства людей с ограниченными возможностями здоровья. 

• Во-вторых, наблюдается диверсификация задач внутри бизнеса и появление новых форматов занятости, как частичная занятость. Это также открывает новые ниши для интеграции людей с инвалидностью.

Сейчас сложились благоприятные условия, которые нельзя упустить. Государство также может усилить регулирование и надзор в этой сфере, чтобы поддержать процессы. Если мы упустим этот шанс сейчас, то можем потерять еще 10-15 лет, что крайне важно для целого поколения людей с инвалидностью. 

«В 80% случаев инвалидность является приобретенной»

Инклюзия – это вопрос, который касается всего общества, а не только людей с ограниченными возможностями здоровья. В 80% случаев инвалидность является приобретенной, и каждый из нас может оказаться в такой ситуации. «Эти люди» — это мы,  «эти инвалиды» — это мы и  никто другой. Все мы можем оказаться в такой ситуации, и что тогда произойдет? Мы станем исключенными, мы станем «этими людьми». Или все-таки мы постараемся сейчас и сделаем так, чтобы у нас сегодня не было никаких «этих людей», а были просто люди. 

Никто другой не придет и не починит наше общество за нас. Мы сами должны взять на себя ответственность и системно менять подходы к трудоустройству и интеграции людей с инвалидностью. Это касается не только работодателей, но и самих соискателей, их семей. 

Важно, чтобы люди с инвалидностью понимали, что они уже сегодня могут быть успешными в профессии, вести полноценную жизнь. Все необходимые инструменты для этого есть. Но теперь нужно системно распространять это знание, чтобы оно достигло каждого.

Не менее важно и обеспечение доступности услуг, чтобы люди с инвалидностью могли полноценно пользоваться ими и не чувствовать себя униженными или ограниченными. Если я не могу оформить банковскую карту или заказать такси из-за своей инвалидности, это серьезно демотивирует и ограничивает.

«Мы должны избавляться от «доброго добра»

Системное развитие доступности услуг и среды для людей с инвалидностью должно стать нормой, а не исключением. Это должно быть требованием закона, но также и общепринятой практикой в бизнесе и обществе.

Наша задача – сделать это нормой, в первую очередь, через работу с крупнейшими компаниями. 

Мы должны избавляться от «доброго добра», снижать эмоциональную составляющую, воспринимать людей с инвалидностью как равных, с такими же потребностями в уважении, доступе к услугам и возможностях для развития. Ответственность за это лежит на всех – и на людях с инвалидностью, и на людях без.

Нам нужно успокоиться, прекратить дискриминировать друг друга, и сосредоточиться на устойчивых решениях, которые  могут обеспечить защищенную жизнь для всех. 

Это потребует большой работы, честной рефлексии над неэффективными практиками, и новых инструментов, которых, возможно, на рынке пока нет. Только системно меняя эти аспекты, мы сможем достичь реальной инклюзии.

София Жовнир