Глава 2. Часть 2. Молодость. «Я всё больше ценю литературу, которая заставляет задуматься, оставляет след в душе»

Сегодня мы поговорим о литературных вкусах Андрея Дёмина и о том, какую силу может иметь прочитанная книга

Фото из личного архива Андрея

Предыдущая часть материала здесь.

Москва. Вечер. На улице моросит дождь, капли тихо постукивают по стеклу. В этот раз мы встретились в одном из любимых мест Андрея. Это кафе с символичным названием «Вверх к счастью», которое расположилось на крыше невысокого здания. Стук дождя, белые кирпичные стены, панорамные окна и рисунки из капель, стекающих по ним, создают трепетную атмосферу уюта и располагают к доверительной беседе о чём-то высоком. О литературе, например.  

Как ты считаешь, Андрей, изменились ли твои литературные вкусы с возрастом? Может быть, в плане жанров, языка писателя? Какие книги ты любил в детстве, а какие ценишь сейчас?

Литературные предпочтения меняются постепенно, эволюционируя вместе с читателем. В детстве мне нравились книги, полные приключений и фантазии, но со временем мой круг чтения расширился. Сегодня мне интересны исторические романы и реалистическая проза, хотя фантастика и фэнтези остаются частью моего литературного мира, но уже не занимают центральное место.

Если говорить о первых значительных литературных впечатлениях, то одним из них стал роман-антиутопия Дмитрия Глуховского «Будущее». Позже, лет в семнадцать-восемнадцать, я прочитал его «Текст», ещё до того, как книга приобрела широкую популярность. Эти произведения во многом повлияли на моё восприятие литературы.

Примерно с восемнадцати лет важной фигурой для меня стал Алексей Викторович Иванов. Его произведения охватывают фундаментальные темы – веру, любовь, войну, исторические переломы. Например, «Тобол» — это захватывающий роман о Сибири XVII века, а «Золото бунта» рассказывает о жизни после Пугачёвского восстания. В «Тени Тевтонов» переплетаются судьбы Тевтонского ордена и послевоенной Европы. Даже в современных произведениях Иванова, таких как «Ненастье», исторический контекст играет важную роль.

Мне нравится, что книги Иванова можно перечитывать, открывая в них новые смыслы. Они остаются для меня важными уже много лет. Самый известный его роман — «Географ глобус пропил», экранизация которого с Константином Хабенским получилась особенно удачной.

Какую книгу ты считаешь самой значимой для себя?

Думаю, это «Тобол». Этот роман — не просто историческое произведение, а глубокое погружение в эпоху. Иванов детально воссоздаёт жизнь коренных народов Сибири, судьбы шведских пленников и местных жителей, основывает повествование на реальных событиях. Читая его, чувствуешь себя не наблюдателем, а частью описанного мира. Ещё я восхищаюсь тем, как Алексей Викторович описывает природу в своих произведениях. Он, словно самый искусный художник-импрессионист, управляет словом, как кистью, рисуя в воображении читателя невероятные пейзажи. Ему удаётся передавать чёткость описываемого и нужную эмоцию. Я считаю, это гениально.

Какое влияние эта книга оказала на тебя?

Огромное. Она научила меня воспринимать историю, как сложный, многослойный процесс, а не как набор дат и фактов. В «Тоболе» нет однозначно хороших или плохих героев — каждый персонаж действует в рамках своей морали, делает выбор, который может показаться нам спорным. Эта книга ещё раз напомнила мне, что мир не делится на чёрное и белое.

А что ещё изменилось в твоём восприятии литературы с возрастом?

Я стал больше ценить неоднозначных персонажей, сложные моральные дилеммы. Например, в «Тоболе» есть история молодого барабанщика Петра, попавшего в плен к маньчжурам. Перед ним стоял выбор: сыграть сигнал и способствовать падению русской крепости или противостоять врагу, рискуя собственной жизнью. Он выбрал долг, за что и поплатился собой. Этот эпизод сильно меня впечатлил.

С возрастом я всё больше ценю литературу, которая заставляет задуматься, оставляет след в душе. Истории, где герои не идеальны, где они сталкиваются с внутренними противоречиями и принимают трудные решения. Именно такие книги остаются со мной надолго.

Андрей, в твоём рассказе снова появляется  тема героизма, о которой мы уже говорили. И если раньше для тебя героизм был чем-то, что ты хотел воплотить в собственной жизни, стремясь к подвигу, то как ты воспринимаешь его сейчас?

Сейчас героизм для меня больше внутренний. Это не только физический подвиг, но и духовный, моральный, сердечный, умственный. Это способность совершать добрые поступки, нести в мир что-то светлое, бескорыстное…

То есть подвиг теперь — это, скорее, маленькие действия, которые мы совершаем ежедневно?

Да. Я стараюсь говорить людям что-то доброе, подмечать их хорошие поступки, восхищаться ими. Это то, что можно делать каждый день. А если говорить о чём-то большем, то это помощь ближнему, поддержка без просьб и ожиданий. Иногда человек нуждается в помощи, но не говорит об этом, стесняется. В такие моменты я стараюсь быть рядом.

Уже давно я сам себе придумал особенный день и шуточно называл его Andrew's FlowersDay. В этот день я покупал цветы и дарил их учителям, воспитателям, подругам. Иногда не цветы, а шоколад — просто так, чтобы сделать кому-то приятное. И до сих пор во мне живёт эта привычка. Иногда на работе могу принести коллегам десерт или подарок — просто потому, что захотелось. Это не требует больших усилий, но делает окружающий мир теплее.

Были дни, когда в моей группе в университете царила напряжённость. Тогда я покупал шоколадки и раздавал всем. Деньги — это всего лишь средство. Главное — не дрожать над ними, а использовать, чтобы делать жизнь светлее, создавать хорошие воспоминания.

То есть, делать мир лучше — это и есть сила?

Да. Нужно преодолеть себя, свою привычку думать только о себе. Можно потратить деньги на себя, а можно подарить кому-то радость. Даже небольшую улыбку. Если я могу сделать что-то хорошее — словом, делом, подарком — я стараюсь это сделать.

Андрей делает паузу, обхватывает чашку ладонями и на мгновение задумывается. На его лице — лёгкая улыбка, будто он снова погрузился в свой внутренний мир. Я наблюдаю за ним и понимаю: для него литература — это не просто способ провести время, а целая вселенная, которая раскрывается в звуках, словах, эмоциях.

София Жовнир

Вернуться на страницу блога